Потрясатель вселенной - Страница 73

— Так просто?

— Есть один пустяк. Температура сварки должна быть на уровне тысячи ста пятидесяти градусов плюс-минус пара десятков… — Олег сообразил, что восхищенно смотрящая на него шаманка такой лексики не поймет, и уточнил: — Светло-желтое каление. Ошибешься в определении цвета — все пойдет прахом. При перегреве получится пережог, при недогреве — недовар. Вдобавок у стали на поверхности постоянно появляется окалина, горн норовит подбросить шлак, и если, складывая полосу, ты хоть раз такое пропустишь — в теле клинка возникнет каверна. Полоса всегда должна быть равномерно прогрета до одинаковой температуры независимо от размера. Хоть одна ошибка — и вся работа в мусор. Каждый раз, опуская заготовку в горн или начиная работать мехом, прощаешься с клинком навсегда. А повторять проковки нужно не раз, не два. Минимум раз пятнадцать. Самый простой меч — половина месяца работы.

— Надо же! Амулет с живой силой сделать проще. Достаточно выбрать жертву и заманить к духам воздуха.

— Любую?

— Сильную. Чем сильнее жертва, тем сильнее амулет.

— Ты меня научишь?

— Не знаю… А ты меня?

— Ковать железо? А ты молот-то удержишь?

— А духи воздуха согласятся на твою плату за уговор?

— А-а-а… Значит, не все так целомудренно?

— Не знаю. Мою плату еще ни разу не истребовали.

Как-то получилось, что они опять сошлись лицом к лицу, едва не касаясь лбами. Но Олег заметил, как на фоне озера мелькнул наконечник копья — нукеры несли службу, — и спохватился:

— Пойду работать. Не то угли прогорят, а железо перекалится.

— Но я все же посмотрю, ты не против?

Олег чувствовал, что в этот раз у него будет мало времени, и ограничился четырнадцатью сложениями. Но закончить работу все равно не успел. Когда он уже начал придавать булатной полосе форму клинка, к дому прискакал Бей Джебе, на этот раз серьезный, даже хмурый. Но теперь не просто в халате, а в халате, крытом сверху дорогим золотистым шелком с алыми райскими птицами.

— Они идут, Тенгизхан, — только и сказал степняк. — Я разослал вестников, нукеры со всех оазисов и долин собираются к ущелью Чарклык. Там река, иным путем китайским ратям не пройти. Колодцев Башкургана и Мирана на них на всех не хватит. Пустыня.

— Сколько их? — отложил заготовку на край горна ведун.

— Дозорные не менее двадцати тысяч насчитали. Но они пешие, им до Чарклыка дня четыре идти. Мы соберемся через два.

— Тогда ответь мне, мой друг Джебе, что вы хотите сделать? У вас уже есть в достатке добыча, деньги. Вы можете уйти за Стену и раствориться в ущельях и степях. Либо пролить кровь. Свою кровь. Много крови. Но доказать, что трогать вас отныне очень и очень опасно.

— Я скажу, Тенгизхан, — вскинул подбородок степняк. — Много поколений мы терпели боль и унижение от колдунов из-за Стены. Много наших детей умерли рабами в этой стране, много нашего добра было забрано и увезено сюда. Дара-эхэ воплотилась в этом мире, дабы мы могли отнести свою боль тем, кто ее причинял. Я готов умереть, чтобы отныне колдуны боялись приходить в нашу степь. И каждый из нас думает так же. Мы собираемся на реке перед ущельем Чарклык. Мы хотим сражения!

— Коли так, оно будет, Бей Джебе. Скачи к ущелью и не забывай, чего я от вас требовал. Вы должны разделиться не по племенам, а по сотням и десяткам. Не по кровному родству, а по вооружению. Вы разделились в долине перед крепостью, но наверняка успели это забыть. Теперь вам надлежит вспомнить, чего я требовал от вас, и исполнить это. Скачи, у нас еще есть время для подготовки.

Олег в сопровождении кованых сотен прибыл к месту сбора через день и был приятно удивлен царящим на берегу Чарклыка порядком. Бей Джебе и старейшины не просто разделили кочевников по уровню вооружения и доспехов — они даже лагеря разбили отдельно. Крупный, примерно шеститысячный отряд — из практически безоружных, большей частью совсем юных нукеров, имеющих только лук да пику. Даже мечи обнаружились далеко не у всех. Обладателей приличного вооружения — мечей, топориков, кожаных кирас и толстых стеганых халатов — было около тридцати сотен. Меньше всего, от силы сотню бойцов, кочевники наскребли людей с железными доспехами. И если две сотни ведуна имели однообразное булгарское оружие: кольчуги, зерцала, куяки, то бывшие джунгарцы, а ныне «счастливчики» были одеты во что попало. У кого похожие на рыбью чешую, ламинарные куртки, у кого широкие кирасы, у кого странные наборные системы из состыкованных вместе широких железных пластин. Однако даже такие неуклюжие брони все равно были лучше, чем ничего.

— Долгих тебе лет, Тенгизхан, — примчался навстречу заметно уставший Бей Джебе. — Дозорные сказывали, полки императора уже вошли в ущелье.

— Вот и хорошо, — спешился Олег. — Меньше скучать придется. Созывай старейшин. Я расскажу, кому и что следует делать. А потом у меня будет много хлопот.

Прежде всего ведун опасался, что император вышлет против кочевников терракотовую бездушную армию, а потому, не поленившись, заговорил сразу три соляных круга, насыпанных от реки и до подножия скал. В этом деле ему помогла и шаманка, напевшая какие-то свои заклинания на стены и текущую воду. Однако почти полдня стараний оказались напрасными: ни одного голема среди вышедших утром третьего дня воинов не было. То ли эти глиняные бойцы складировались только по крепостям на случай осады, чтобы живых ратников напрасно не кормить, то ли колдуна хорошего под рукой правителя не оказалось, чтобы нежитью управлять. А скорее всего — здешняя армия никогда не испытывала проблем с разгоном дикой племенной орды, что испокон веков представляла из себя степная армия.