Потрясатель вселенной - Страница 6

— Ты пришел из Запретной реки? — Смуглое лицо Улугея посерело.

— Не из реки, — покачал головой Олег. — Просто с той стороны.

— И там… — Кочевник запнулся. — Там действительно есть живые мертвые?

— Больше нет, — лаконично ответил Середин, одновременно и подтверждая легенды местных жителей, и успокаивая их. О своей роли в чуде появления воскресших мертвецов и их гибели он предпочел скромно промолчать.

Староста и его братья переглянулись — они были людьми степенными и женатыми, лишних приключений явно не искали. Остальные гости вернулись к трапезе.

— Зачем нам туда, посланник? — озвучил свои сомнения Фтахран. — Путь через горы тяжел, люди по ту сторону неведомы…

— Там города, крепости, пашни. Люди зажиточны и многочисленны. Думаю, продать им остатки нашей добычи труда не составит.

Братья снова переглянулись, уже куда веселее. Одно дело — рубиться с живыми мертвецами, и совсем другое — набить мошну после удачного торгового дня.

— Я слышал, люди с Запретной реки не знают золота, — поднял взгляд на ведуна Чабык.

— Это так, — согласился Олег. — Но они знают самоцветы, мечи, ножи, чеканку, зеркала.

— Самоцветы всегда в цене, — обрадовался Бий-Султун. — Заезжие торговцы за них любой товар завсегда отдать готовы. Да и булгары, коли на торгу покажешь, враз ласковыми становятся. Ты путь помнишь, коим из-за гор к нам добрался? Повозки там пройдут?

— Разведать придется, — теперь уже не так уверенно ответил Середин. — Лошадей мы провели, но с повозками труднее будет.

— Коли верховые прошли, и возки как-нибудь проведем, — кивнул Чабык. — Где осыпалось — расчистим, где не расчистить — пронесем. Не впервой.

— Алмын! — повел носом староста. — Никак, горечью пахнуло? Пену, пену снимай! Спишь, что ли?

Мальчишка в длинном сером свитере грубой вязки, строгавший палочку за очагом, вскочил, засуетился вокруг котла. Шум послышался и возле реки, на краю стоянки. Кто-то громко засмеялся, другие кочевники стали что-то вразнобой выкрикивать. Гости тоже отвлеклись от достархана, прислушиваясь и пытаясь понять, что происходит.

Громко скрипнули колеса. Еще раз, уже ближе. Потом еще. Из-за юрты показался старый унылый коняга, натужно волочащий небольшую двухколесную арбу. На ней, привязанная за руки и за ноги к двум торчащим вертикально жердям, возвышалась фигура в замызганном черном чапане и волчьем малахае. Лицо жертвы было туго замотано веревкой от подбородка до бровей, тощие ноги обнажены до колен, выглядывающие из рукавов руки покрыты ссадинами и запекшейся кровью. За возком собрались с полсотни скучающих без дела нукеров. Некоторые просто любопытствовали странному зрелищу, а кое-кто уже кидал в выставленную на осмеяние жертву камни и комья грязи. Удачные попадания — в голову, колено или локоть — вызывали у зрителей восторг и взрывы смеха: жертва от боли забавно дергалась и приплясывала. Хотя лично Олег ничего смешного во всем этом не замечал.

— Здоровья твоим стадам и многих детей, уважаемый, — отделился от толпы толстощекий, но бедно одетый кочевник в сером стеганом халате и овчинной шапке, в простых сыромятных сапогах. Он остановился за очагом, низко поклонился, скинул заплечный мешок и распутал узел. — Наш род сам покарал твоего обидчика, досточтимый посланник. Не держи зла на наше кочевье. Ты знаешь, мы все хотели отпустить тебя и пророчицу. Лишь один из охотников пошел против общей воли…

«Пророчица!» Всего секунду ведун колебался, вспоминая, кто и где наградил Роксалану таким прозвищем, и тут же понял, кто перед ним стоит, что за земли занимает кочевье куницы и какую вину они за собой ощущают. Он даже догадывался, какой подарок доставил ему старейшина с гордым именем Джайло-Манап.

— Вот твой обидчик, посланник. — Мимо костра прокатилась по земле и остановилась на самом краю ковра голова с взлохмаченными волосами и выпученными глазами.

— Миргень-Шагар, — скривился в грустной усмешке ведун. — Значит, я его все-таки не убил…

— Рана была глубокой, но жилы не задеты, уважаемый. Он выжил.

— Забавно… Неуязвимую болотную нежить обломком кости убить легко, а люди выживают.

— Только он хотел твоей смерти и твоих мук, посланник. Род был против и требовал твоего освобождения. Ты ведь помнишь об этом, правда? — с надеждой спросил кочевник.

— Помню… — согласился Олег.

Помнил он, естественно, совсем другое — но зла к несчастному Миргень-Шагару не испытывал. У охотника разорили ловушки, украли добычу — ничего странного, что тому захотелось отомстить. Середин сквитался с ним за свои мучения точным ударом в горло и иной мести не искал. Коли выжил — такова воля богов, оценивших грехи бедолаги на своих весах справедливости. Значит, искупил вину малой платой.

Но обратно голову Миргень-Шагару все равно уже не приклеишь.

— А это кто? — кивнул Середин на повозку.

— Урга… — ответил староста. — Мы привезли ее на твой суд и суд пророчицы.

Джайло-Манап безусловно лгал. Кочевники просто побоялись убивать шаманку, опасаясь гнева духов, и предоставили эту возможность опасным гостям. Коли Олег с Роксаланой ее зарежут — на них и грех, и месть тоже на них обрушится.

— Урга?! — вскинулась девушка. — Урга! Что ты с ней сделал?!

Она вскочила, рванула из ножен меч. Кочевник отпрянул, сунул руку под халат и выхватил кистень на короткой рукояти. Гости Чабыка тоже поднялись, обнажая клинки. Сидеть остался только ведун. Зрелище отрубленной головы как-то лишило его желания заступаться за старосту. А в том, что сумасшедшая девица с мечом, выкованным из плоти заколдованного железного стража гномьих подземелий, легко порубит Джайло-Манапа в капусту, он ничуть не сомневался.