Потрясатель вселенной - Страница 58

— Я не могу, пророчица. Тенгизхан сжег все мои амулеты.

— Поехали в караван-сарай, — оборвал девушек Олег.

Место отдыха для караванов и караванщиков тоже было крепостью, только маленькой. Овальные в плане, без наружных углов, стены в два роста, ворота толщиной в две ладони, башенка единственная — и в той бойницы не для лучников предназначены, а для света. Здесь можно было отсидеться только от диких зверей или мелких разбойничьих шаек. Но большего от этих постоялых дворов и не требовалось. Днем же ворота оставались гостеприимно распахнуты.

Спешившись снаружи, Олег первым вошел во двор и сразу наткнулся на высокого и плечистого перса в полосатом халате. Чалма, круглое лицо, черные усы и короткая, ровно остриженная бородка. Ни на китайца, ни на степняка он не походил — а вот персы, как помнил из истории своего рабства ведун, как раз такие и были. Незнакомец деловито набивал вязанками с хворостом загородку возле ворот и сосредоточенно шевелил губами. Видимо, пересчитывал.

— Успехов в твоем деле, уважаемый, — приложил руку к груди Середин. — Мы пришли по торговым делам. Наш караван нас вот-вот догонит. Не подскажешь, как нам пройти за Стену?

Оглядев путников, перс решительно предложил:

— Одна комната на четверых — два юаня, две комнаты — четыре юаня. Стойла и сено бесплатно.

— Ты не понял, уважаемый, — кашлянул Олег. — Мы не хотим здесь ночевать. Нам нужно в Китай.

— Утром придет писец из крепости. Подадите ему прошение, он его перепишет. Или запишет, коли нет. Прошение отправят в Цзинь, императору. Император, коли на то будет его воля, даст разрешение, письмо прибудет назад, писец придет, позовет вас к воротам, и вы туда проедете. Комната — два юаня за ночь.

Олегу показалось, что внутри у него взорвалась термитная бомба. Его разом кинуло в жар, кровь тут же отлила от лица и снова обожгла.

— Это же сколько ждать придется?

— Коли повезет, месяца три. А нет, так и до весны, бывает, купцы воли императорской ждут. Без повеления императора ни един человек не может ни войти, ни выйти из его страны. Комнату брать станете?

Это была катастрофа. Обвал, смерть, конец… При всей своей неопытности Олег отлично понимал, что запертая крепостью куцая долина не прокормит идущие позади стада дольше двух-трех дней. Но хуже того — скот невозможно увести обратно, поскольку по пути сюда он уже успел начисто выщипать траву на всех пастбищах. Далеко не все горные ущелья широки, как Джунгарская долина. Большей частью как раз наоборот — тракт шел по ограниченным горными склонами лентам шириной от сотни шагов и до полуверсты, не больше. А у него за спиной одних только заводных скакунов больше тридцати тысяч голов! Также коровы, овцы. Теперь еще и верблюды. Эти одногорбые великаны без воды способны обходиться неделю — но вот травку щиплют будь здоров, только давай.

Закон кочевников суров: останавливаться нельзя. Остановился — умер.

Внутренне ведун был готов, что китайцы не дадут пройти конным сотням — пропускать на свою землю чужую армию в здравом уме никто и правда не станет. Но запереть ворота перед торговыми караванами? Это уже явный перебор.

— Комнату брать станешь? — устал ожидать ответа перс.

— Нет, не буду, — отмахнулся Олег.

— Отчего? — не понял Бей Джебе. — У меня есть несколько «слив»!

— На ночь ворота закроют. А у меня тут дела.

— Ночью? — удивилась Роксалана.

— Мое любимое время, — ответил Олег.

Самым удивительным в пути через долины и ущелья Джунгарских гор было то, что обнаружить здесь перекрестки Олегу никак не удавалось. Там, где тракт прослеживался — он тянулся вдоль ручьев или по краю ущелья. Но большей частью — понять без проводника, куда и откуда двигаться, было невозможно. Вот и получилось, что первое «пересечение трех дорог», найденное Серединым, оказалось здесь. Натоптанная грунтовка шла от ворот дальше к ущелью, чуть менее широкая — отворачивала к постоялому двору.

— Коли так, — огляделся Джебе, — давайте вон там, между елями, встанем. На случай, если ветром вдоль гор потянет.

Путники расседлали коней, спутав им ноги, сели на составленные в круг седла. Кочевник выложил нехитрую снедь: глиняный ком, внутри которого ждал своего часа запеченный суслик, два небольших арбуза, мешочек с земляными орехами.

— Мы сможем одолеть эту стену, Тенгизхан? — с надеждой спросил он.

— Не люблю крови, — ответил Олег. — Надеюсь, обойдемся миром. Главное, чтобы они пропустили караван. Торговать всегда выгоднее, чем воевать.

Джебе погрустнел.

— Но ведь могут и не пропустить, — заметила воительница.

— Могут.

— Что тогда?

— Вот тогда и будем думать, — отрезал ведун. — Запомни мои слова, Джебе. Каждый человек — это маленькая вселенная, каждый человек — это целый мир, способный вместить даже самого великого из богов. Посему убивать людей нельзя!

— Но иногда приходится, — цинично вставила Роксалана.

— Приходится, — согласился Олег. — Но между «приходится» и просто убийством такая же разница, как между победой в бою и перерезанием горла связанному ребенку. Ты понял, Джебе?

— Твоими устами говорит великая Дара-эхэ, Тенгизхан, которую вместила твоя душа, — смиренно склонил голову кочевник.

Олегу стало обидно. Получалось, что сам он дурак, не способный ни на что. А как скажет или сделает что-то умное — так это сразу «уста Дара-эхэ». Он сжал кулак и со всей силы ударил им в глину. Корочка треснула, обнажая мясо.

— Ешьте, отдыхайте. Я буду первым дежурить. Есть у меня ночью одно важное дело.