Потрясатель вселенной - Страница 2

Примерно восемь месяцев назад он вознамерился добраться до далекого русского города. Ориентируясь на местности лишь в общих чертах — по отложившемуся в памяти атласу из краткой энциклопедии, ведун вместе с девушкой попытался пройти вдоль реки Белой до Камы, а потом по Каме спуститься к Волге, аккурат к порубежью нужного княжества. На этом простом и относительно быстром маршруте путников, к сожалению, несколько раз попытались ограбить. К сожалению для грабителей — поскольку ни умирать, ни попадать в рабство в планы Середина не входило. Несколько столкновений принесли ему ратную славу и неплохую по здешним меркам добычу. Слава и добыча — две великие ценности, манящие средневековых витязей, затмевающие им разум, словно чемодан героина — нищему наркоману. В итоге к границе Булгарии ведун подошел не один, а во главе нескольких сотен жаждущих приключений, молодых и горячих кочевников, решивших «проводить» почетного гостя аж до самого дома.

Разумеется, лихую ватагу булгары вдоль Камы не пропустили и даже попытались взять в полон и продать. Середин в отместку разорил пару порубежных селений и ушел обратно в уральские предгорья, не дожидаясь ответного удара — чем нажил себе еще большую славу и нагрузил соратников столь огромной поживой, что нищая горная страна оказалась просто не в состоянии ее поглотить. И вот уже три месяца нескончаемый обоз почти из трех сотен телег полз по замерзшей реке вверх по течению, от кочевья к кочевью, но почти не уменьшался в размерах. Обитателям горных долин — каждое лето уходившим со стадами на высокогорные пастбища, а с холодами возвращавшимся назад — были неинтересны хрупкие столики и тонкая фарфоровая посуда, нежные тончайшие шелка и драгоценный пурпур, изразцовые плитки и терракотовые курительницы. Все эти красоты были не самыми практичными предметами в хозяйстве вечных путников. Что до теплых мехов и ковров, расшитых сапог и упряжи — в большинстве родов это добро и так имелось в достатке.

Разумеется, в каждом кочевье встречались богачи, готовые потратиться на редкую красивую ткань или изящную безделушку, многие семьи не отказались бы от покрытых тонкой чеканкой пиал и кувшинов, а уж тем более — от ножей, мечей или топоров. Да вот беда: мало кто мог за все это расплатиться. Привычная, ходовая валюта здешнего народа — крупный и мелкий скот — нынешней зимой оказалась не в чести. Удачливые воины уже пригнали домой такие стада, что их с трудом могли прокормить родные пастбища, и теперь рассчитывали получить в уплату за товар золото или серебро. Или хотя бы самоцветы, которые тоже не нуждались в пище и воде, которые не портились от времени, которые можно легко перевозить с места на место или просто закопать в потайном месте.

Увы, с золотом и серебром в горных долинах было не густо — а вывезенная с булгарских складов рухлядь, день за днем слеживаясь на повозках, грозила просто сгнить, превратившись из богатства в бесполезный мусор.

— Инжектор не прочистишь, руки-ноги отрублю и на кол высажу… — простонала Роксалана, пальцы ее сжались в кулак, а по телу пробежала судорога. Похоже, не одному Олегу сегодня снились ностальгические сюжеты.

— Все хорошо, милая, не беспокойся, — погладил ее по волосам Середин. — В ближайшем тысячелетии инжекторы все равно никому не понадобятся.

— Вырежу всю семью до седьмого колена, — продолжила девушка, — сожгу дома и засею все солью, скормлю скот собакам, а собак — волкам…

Ведун отдернул руку и уже в который раз засомневался: а стоит ли возвращать ее обратно? Избалованная красотка из семьи владельца крупного нефтяного концерна и нескольких горнодобывающих предприятий помельче и раньше была отнюдь не подарок, а последние приключения окончательно превратили ее в кровожадного монстра с наружностью ангела и характером динамитной шашки. Раньше она всего лишь каталась на горных лыжах, лазила по горам, управляла вертолетом и прыгала на папины деньги с мостов, привязав к ногам толстую резинку. Теперь директор по продвижению и маркетинговому обеспечению фирмы «Роксойлделети» при каждой возможности очертя голову кидалась в сечу, лезла в самую гущу сражений и упивалась победами, начисто забыв, как после первого вынужденного убийства почти полдня мучилась тошнотой. Еще немного — и она, подобно легендарным обрам, начнет резать жертвам головы и возить их у стремени. Совесть требовала от Середина, чтобы он вернул девушку родителям в целости и сохранности — она ведь не виновата, что вместе с ним попала в жернова войны между великим и бессмертным Аркаимом и не менее сильным и живучим Раджафом. Однако внутренний голос подсказывал, что, вернувшись на работу, за первый же промах любого своего сотрудника Роксалана отрубит голову, не спросив мнения профсоюза и не предоставив выходного пособия. Причем в самом прямом, а не переносном смысле.

— Опять тебе не дали «Вискаса», мой за-айчик? — нежно проворковала Роксалана.

Поскольку ремонтники инжекторов кошачий корм наверняка не потребляли, Олег сделал вывод, что в далеком будущем по его спутнице скучали не только родители. Это открытие немного заглушило внутренний голос ведуна и взбодрило совесть. Взбодрило настолько, что Середин поднялся, натянул штаны, опоясался и прошел мимо очага к пологу, мимоходом кивнув упавшим ниц молчаливым близняшкам.

Полог легко сдвинулся в сторону, по глазам с ослепительно-яркого неба ударило солнце. Ведун невольно зажмурился — а со всех сторон тут же приветственно взревели мужские голоса: